– На прошлой неделе в супермаркете нос к носу столкнулись с соседкой по дачному участку! – рассказывает сорокалетняя Марьяна. – Я же ведь на даче сейчас не бываю, там отец со своей... А соседка мне говорит – а вы знаете, что папа-то ваш продает дом и участок? Лизоньку свою повезет в Таиланд, сказал – она за всю жизнь нигде не была, моря, и того не видела, он должен ей показать мир... Вот так вот! У дочери родной и внуков – ни кола ни двора, завтра, может быть, на улице окажемся, о поездках и не мечтаем. А он неизвестно кого на океан повезет!.. Ох! Знала бы все это мамочка…
Лизонька, а точнее, Елизавета Андреевна, новая жена отца Марьяны. Мамы не стало шесть лет назад, и Федор Ефимович очень тяжело переживал ее уход. Настолько тяжело, что боялись оставлять его одного – с женой они были очень близки. Но и сидеть неотлучно при отце неделю за неделей Марьяна тоже не могла. У нее семья, дела, дети.
Хорошо, что подвернулась соседка по квартире – та самая Елизавета Андреевна, которая охотно пообещала присмотреть за Федором Ефимовичем. Даже денег не хотела за это брать – ну как же, мол, я просто так, от души, по-соседски.
Марьяна ее уговорила все же принимать в счет оплаты символическую сумму – так все-таки спокойней, что взятые на себя обязанности женщина будет выполнять.
– Мама эту соседку хорошо знала! – вздыхает Марьяна. – И мне про нее рассказывала истории. Эта самая Лиза как-то сказала нашей маме в порыве откровенности – «А я мечтаю быть в старости одинокой, никому не нужной старухой, так устала». И не удивительно. К ней в двухкомнатную квартиру сначала сын жену привел, ребенка родили, а потом и дочь с двумя детьми из неудачного брака вернулась.
– Это они всемером в двушке жили?
– Ага. На сорока пяти, что ли, квадратных метрах. Как, не знаю. А главное – на что? Не удивлюсь, если весь колхоз существовал на материнскую пенсию!..
…Елизавету Андреевну весь дом видел вечно спешащей и увешанной колясками, детьми, самокатами, авоськами с картошкой. В ее квартире постоянно стоял шум и гам, подгорала каша, дребезжал старенький холодильник, бегали дети, лаял щенок, ругались дочь с невесткой. Поэтому Марьяна сама предложила Елизавете Андреевне перебраться в квартиру к Федору Ефимовичу. Места в его четырехкомнатной было предостаточно.
И на первый взгляд все устроилось замечательно: энергичная Елизавета Андреевна пекла пирожки, намывала квартиру, говорила обо всем без умолку, вытаскивала отца Марьяны не только в ближайший парк, но и в кино, кафе, центр города. Их дружба крепла день ото дня. На день рождения отец подарил Елизавете Андреевне шубу, первую в ее жизни – и Марьяна вовсе не была против.
Такую замечательную сиделку-компаньонку для отца ей послало само провидение, считала она.
– Отец как-то подтянулся, посвежел, пришел в себя! – рассказывает Марьяна. – Я отказалась от наследства за мамой в его пользу – на тот момент мне показалось, что так правильней… Сказала ему об этом, он пожал плечами – как хочешь, мол. С мамой они жили хорошо. Четырехкомнатная квартира, добротная дача – а по сути, загородный дом с удобствами, капитальный гараж, машина – имущества было достаточно…
А вскоре после вступления в наследство отец заявил Марьяне, что женится. На ком, угадывать долго не пришлось – конечно, на своей компаньонке, Елизавете Андреевне.
– В общем, тетка грамотно раскрутила его по полной программе! – вздыхает Марьяна. – А мы с детьми остались в дураках. Отцу и невдомек, что его «Лизоньке» наверняка нужен вовсе не он, а его имущество… Но он про нее и слова плохого не дает сказать! Я несколько раз пыталась открыть ему глаза, но какое там!..
На свадьбу к отцу Марьяна демонстративно не явилась, и вот уже лет пять они практически не общаются. Отцу семьдесят пять, он до сих пор носится со своей шестидесятипятилетней «Лизонькой», по словам Марьяны, «как курица с яйцом». Ни дочерью, ни внуками даже не интересуется.
Между тем, в жизни Марьяны за последние годы произошли довольно невеселые изменения. Она развелась с мужем, разделила имущество, взяла ипотеку уже на себя одну. Тянет квартиру, да еще и двоих детей. Старшему на следующий год поступать, но на это денег нет совсем. Ни на репетиторов, ни на курсы.
–Не поступит – пойдет в армию, он в курсе! – вздыхает Марьяна.
Оплатить сыну даже самый затрапезный заборостроительный вуз она не в состоянии.
– А дед везет Лизоньку к океану! – вздыхает Марьяна…
Как считаете, имеет ли Марьяна моральное право обижаться на отца? Женитьба в таком возрасте и такой ситуации – отнюдь уже не личное дело, а предательство дочери, да и первой жены тоже. Вряд ли бы матери Марьяны понравилось то, как ее муж распорядился совместно нажитым имуществом, обделив дочь и внуков в пользу бывшей соседки…
А может быть, это дочь обнаглела? Сидеть с отцом сама не захотела, наняла компаньонку, сбагрила ей все заботы – и уборку, и кормление, и развлечения. Ну вот и получила поделом. За все в жизни нужно платить.
А отец в своем праве – тратит свои деньги, продает свое имущество, и сорокалетней дочке ничем, в общем-то, не обязан…
Как вам ситуация? Что думаете?
Свежие комментарии